Тарасов Александр Николаевич
Зав. отделом ювенологии Центра новой социологии
и изучения практической политики «Феникс» (Москва)
Референдум не имеет никакого отношения к прямой демократии:
это инструмент представительной демократии, когда «элита»
обращается один раз к гражданам – для того чтобы заручиться
их формальной поддержкой при осуществлении действий, выгодных
«элите». Разница между выборами и референдумом лишь в
том, что в первом случае гражданин якобы добровольно передает
свое право на управление неким «представителям народа»,
а во втором он передает тем же «представителям народа»
право решать конкретный вопрос.
Во-первых, я должен самым решительным образом возразить
против приравнивания референдума к прямой демократии.
Прямая демократия (демократия участия) – это такая форма
правления, когда власть осуществляют все. То есть все
– в той степени, в какой это затрагивает их интересы –
совместно участвуют в выработке решений, в воплощении
этих решений в жизнь, в контроле и над процессом, и над
результатами воплощения в жизнь своих решений. Это предполагает
отсутствие особого института управленцев, «представителей
народа» (неважно, выбранных или назначенных). Прямая демократия
– это единственная подлинная демократия, то есть народовластие.
Прямая демократия, однако, невозможна при капитализме.
Прямая демократия требует уничтожения классового и имущественного
неравенства, а также продуцирующих неравенство способов
производства, а также государства как социального института
– говоря иначе, нужен коммунизм. Более того, прямая демократия
– это не право и не свобода (в современном – буржуазном
– понимании), поскольку в случае прямой демократии снимаются
дихотомии «право – обязанность», «свобода – необходимость».
Там, где решают все, управляют все – во всех тех случаях,
когда затрагиваются их интересы, – там все вынужденно
должны быть компетентны, то есть быть специалистами в
тех вопросах, которые они вынуждены будут решать, – и
решать их придется в первую очередь исходя из общественных
интересов и методом консенсуса.
А это предполагает достаточную унификацию базовых интересов,
предварительное согласие о ценностях и радикальное изменение
психологии людей – такое, при котором каждый индивидуум,
не переставая быть личностью, в первую очередь будет действовать
как часть тотальности – человечества. Вот это и будет
тоталитаризм. Не такой «тоталитаризм», которым нас запугивают,
как жупелом, либералы, а подлинный; и этот, подлинный,
тоталитаризм предполагает всеобщую вовлеченность и тотальную
взаимозависимость, власть всех над всеми; это – огромная
ответственность и предельная (предельно возможная) свобода
одновременно; это и есть – общество, основанное на Разуме,
общество, в котором преодолено отчуждение; «царство свободы»
в единственно возможной форме – в форме «царства позитивной
свободы», где свобода и необходимость слиты воедино.
Буржуазия настойчиво пытается навязать всем представление,
что именно система представительной демократии и есть
подлинная демократия. Но демократия, как известно, переводится
как народовластие. В системе же представительной демократии
власть оказывается в руках не народа, а неких выборных
лиц, представителей, депутатов.
Народ, таким образом,
передает (то есть отдает) им свое право на власть. Но
если что-то одним субъектом отдано, передано другому –
то первый субъект этого лишается. Исключением из этого
общего правила является только знание. Политическая власть
– это не знание.
Представительная демократия основана на ложной посылке:
посылке презумпции компетентности избирателя, то есть
на предположении, что всякий рядовой избиратель – это
специалист в вопросах экономики и политики и потому он
способен компетентно передавать свое право на власть (свой
голос) представителю (депутату). Это ерунда. Рядовой избиратель
– это слесарь, токарь, пекарь, врач, учитель, клерк, солдат,
сантехник, зоотехник, инженер, стюардесса, секретарь-машинистка…
взломщик сейфов, наконец. То есть он специалист совсем
в другой области человеческой деятельности. Он не компетентен
в политике. Его легко обмануть, дезинформировать, запутать,
то есть его голосом легко манипулировать.
Вся предвыборная (предреферендумная) борьба в представительных
демократиях как раз имеет целью обман рядового избирателя
– с тем, чтобы заставить его отдать свой голос за нужного
кандидата, (нужного той или иной группе правящего класса.
Поскольку только правящие классы обладают финансовыми
возможностями для массового манипулирования сознанием
избирателей и для внушения (то есть навязывания) избирателям
необходимых образов и идей. Никакого отношения к установлению
истины эта деятельность не имеет. Побеждает тот, у кого
больше денег и кто более умело использует достижения специальных
разделов психологии для обмана избирателей. Избирателю
же (участнику референдума, в нашем случае) – в силу его
некомпетентности – можно внушить что угодно.
К настоящему времени методики внушения отработаны так
хорошо, что успех гарантирован заранее. Профессионалы
этого, собственно, и не скрывают. Возьмите любой учебник
по PR – и найдете там целые главы, прямо и откровенно
инструктирующие, как именно нужно успешно обманывать и
дурачить избирателя, рядового гражданина.
Буржуазная представительная демократия (как наиболее совершенный
сегодня вариант представительной демократии – известны
ведь и иные варианты представительной демократии, например,
сословная) сама по себе есть лишь вариант классовой диктатуры
(поскольку в любом классовом обществе и пока существует
государство, всякая власть неизбежно есть диктатура, пусть
даже и замаскированная). Просто современная буржуазная
представительная демократия довольно успешно скрывает
свой характер классовой диктатуры – во-первых, через механизм
всеобщих выборов (то есть апеллируя к юридическому – но
не фактическому! не имущественному! – равенству), во-вторых,
через институты «гражданского общества» (СМИ, церковь,
систему образования), которые находятся в руках правящих
классов и с помощью которых правящие классы навязывают
всему обществу свою систему взглядов, выгодные для себя
представления об окружающей действительности и выгодные
для себя представления о демократии.
Все это очень хорошо понимал привычно ругаемый либералами
Ленин, который, как известно, определял буржуазную представительную
демократию как «право» угнетенного выбирать себе угнетателя
из нескольких предложенных.
Сила буржуазной представительной демократии – в создании
иллюзии соучастия, когда ответственность за действия власти
перекладывается на все общество, на всех избирателей («но
вы же сами избрали такую власть!»), – что, в свою очередь,
создает видимость легитимизации власти.
В специфических условиях нашей страны, где есть опыт проведения
референдума по вопросу о сохранении СССР и игнорирования
результатов этого референдума правящей «элитой», игра
в референдум и вовсе является бессмысленной. Власть может
не только дезинформировать население и манипулировать
его сознанием и голосами, не только фальсифицировать результаты
референдума (и выборов), но и просто игнорировать невыгодные
для себя результаты референдума.
В референдум имело бы смысл играть только в том случае,
если бы в стране была политическая сила, способная – при
игнорировании властью невыгодных для себя результатов
референдума – принудить власть считаться с результатами
референдума. Но такой политической силы в России нет.
30
июня 2003
