Васильцов Сергей Иванович,
Доктор исторических наук, директор ЦИПКР
То, что сегодня привычно называют
партийно-политической системой, а также демократическими
выборами – это, по их реальной сути, пока всего лишь «рамочные
условия» для формирования нормальной парламентской демократии.
Причем «рамки» эти (юридические, организационные, идейные)
расплывчаты, частичны, хлипки. Что и понятно, если вспомнить,
что создавались они, в общем-то, «понарошку», как декорация,
повернутая фасадом к взыскательному зрителю-Западу (следящему
за трагедией сокрушения СССР) и долженствующая в его глазах
легитимизировать новое общественное устройство, возникшее
на руинах великой страны.
Поэтому та общественно-политическая ткань, что сегодня
заполняет эти «рамки», вообще во многом не сформировалась.
Партийно-политической и парламентской системам в России
еще только предстоит полностью оформиться, «затвердеть»
и обрести способность к адекватному функционированию.
О недостатках этой системы сказано много и давно, и повторять
это нет смысла.
Подчеркнуть же хочется следующее: что есть, то есть –
другого партийного устройства и иной избирательной системы
у нас нет и в ближайшее время не будет. В общем, как говорили
древние, «здесь Родос, здесь прыгай». Не остается ничего
другого, как вживаться в нынешнюю ущербную общественно-политическую
реальность и учиться использовать ее в своих интересах.
Отворачиваться с презрением (даже самым обоснованным)
от этой реальности – и ждать, когда те же выборы будут,
наконец, проводиться «правильно» - значит, политически
разоружиться, капитулировать.
Конечно, даже самую «честную» избирательную систему западного
типа не стоит помещать на недосягаемый «постамент». При
сравнении этой системы с советской избирательной практикой,
ее приоритет оказывается совсем не абсолютным. Особенно,
если брать в расчет конечную задачу – формирование корпуса
законодателей.
Тут просматриваются две разные технологии. Сегодня, при
многопартийных парламентских, скажем, выборах условиями
обретения того же думского мандата являются: деньги (в
размерах многих сотен тысяч и даже миллионов долларов),
раскрутка в СМИ (т.е. опять же деньги), пост в финансово-производственных
структурах на высоком уровне; принадлежность к федеральной
или региональной элитам, семейная и клановая причастность
к властным структурам, поддержка со стороны ведущих партий.
Удовлетворяющий этим требованиям, или части из них, человек
сегодня имеет все шансы пройти в Думу (по партсписку или
в одномандатном округе), даже не будучи вплоть до начала
избирательной кампании хоть сколько-то известным избирателям.
Можно с определенной условностью назвать такое «делание»
депутата его «электоральным авансированием» - в неизвестного
деятеля вкладываются средства (финансово-информационный
ресурс, прежде всего), а благодаря этому и голоса избирателей
– а он, уже в качестве законодателя, в принципе, обязан
эти вложения затем оправдать и доказать, что был их достоин.
Бывает, естественно, и иначе, но доминирует именно такая
технология.
Теперь возьмем советский избирательный механизм, опять
же «типичную» для него методу действия. Чтобы выйти на
социальный уровень, позволяющий надеяться или претендовать
на место, скажем, в Верховном Совете СССР, человек той
поры обязан был, в первую голову, предварительно сделать
хорошую советскую «карьеру» - достигнуть высоких результатов
и позиций в своем профессиональном деле (и не важно было,
что это за дело – доить молоко, варить сталь, заниматься
высшей математикой или возглавлять министерство). Потом
или параллельно – хорошая школа общественного поприща:
профсоюз, советские органы, партийная работа. И тоже необходимо
было доказать свою способность к данному делу.
Только «по сумме» этой деятельности – многолетней, строго
отчетной, контролируемой (хотя бы сверху) и гласной, хотя
бы на уровне своего коллектива, неотделимой к тому же
от соответствующих критериев общественной морали – перед
человеком, который делает большую общественную карьеру
в СССР, открывалась возможность пройти в Верховный Совет.
И тут, кстати сказать, в дело вступали многие из тех же
факторов, что играют селективную роль и при парламентской
демократии. А именно: поддержка партии (в советском случае
– одной-единственной партии КПСС); включенность в элиты
(в советскую элиту); опора на СМИ, игравшие в тех условиях
большую роль в деле создания «маяков» производства, из
которых и отбиралась немалая часть депутатского корпуса
Верховного Совета. Конечно, и этот алгоритм нельзя считать
абсолютным, и здесь было много исключений, но механизм
был примерно таков.
В целом, если процесс «делания» депутата в условиях плюралистичной
парламентской демократии можно назвать, как уже говорилось,
его социально-политическим «авансированием», то депутатская
карьера при советском строе являлась, наоборот, «результирующей»,
т.е. подводящей своего рода итог всей его предыдущей деятельности,
которая «конвертировалась» в депутатский мандат.
Два типа формирования корпуса законодателей, две разные
политико-электоральные культуры. Какая лучше, а какая
хуже – волен решать всяк для себя. Каждая из них продукт
своего времени и конкретного общественного устройства.
Ясно же одно – обе они жизнеспособны при всех их изъянах,
обе по-своему эффективны.
Если же вернуться к современной ситуации (до думских выборов
остается менее полугода), то хотелось бы остановиться
на одном моменте – на социальной составляющей избирательной
борьбы.
«Партия власти» сегодня прочно оседлала вершину социальной
структуры, и то, что можно назвать средне-высшей ее частью:
она прибрала к рукам управленческий аппарат (сверху донизу),
подавляющую часть федеральной и местной элиты, систему
СМИ. А также во многом и маргинальное «дно». И с этого
плацдарма ведет избирательные атаки.
Пытаться «симметрично» реагировать на такое ее наступление
для оппозиции сегодня бесполезно: ей не подчинить своему
влиянию сколь-либо значимую часть госаппарата, не создать
своей элиты даже на местах, не пробиться в ведущие СМИ.
Необходимо несимметричное социальное действие. А именно:
в своей политической, а значит и электоральной борьбе
той же КПРФ целесообразно делать ставку на освоение средне-нижних
- и самых обширных уровней социальной структуры общества.
Речь идет, в первую очередь, о том, чтобы найти пути взаимодействия
с наибольшим числом граждан в их конкретных делах и заботах:
коммунисты должны стать нужными и полезными людям в их
повседневной жизни. Тогда вся это социальная «вершина»,
на которую опирается в своей политической и избирательной
деятельности партия власти, окажется если и не отрезанной,
то существенным образом отодвинутой от гражданина в важнейшем
для него сегодня деле – в вопросе выживания в нынешнем
крайне неустроенном обществе.
Образно говоря, тот, кто поможет жильцам дома извести
крыс в подвале и во дворе, будет к ней ближе, нежели законодатель
в Москве, ратующий (пусть даже абсолютно искренне) за
экологическую чистоту российских городов.
Сегодняшний россиянин, замордованный борьбой за выживание,
– а таких сейчас 60-70 процентов среди обитателей России
– плохой избиратель. Его легко купить. Он равнодушен к
делам политики. Ему более понятен тот, кто «наверху»,
чем тот, кто рядом. Только в крайние моменты общественных
взрывов он делается бунтарем и способен активно действовать
в политике и на выборах, в частности. Но это – редкий
в истории, особый (не электоральный, чаще всего) случай.
Российскому избирателю, чтобы он на деле стал таковым,
нужен минимум социальных условий.
В перспективе необходимо: добиваться введения в стране
реального 8-часового дня рабочего дня, ликвидации безработицы,
качественного образования, эффективного отдыха для всех.
Вроде бы все это – далеко от избирательных дел. Но это
не так.
Естественно, решить такую задачу очень нелегко. Чтобы
врасти в социальные структуры оппозиции требуются и силы,
и средства, и воля, и большой интеллектуальный потенциал,
способный решить вопрос о том, как именно все это можно
сделать. Однако, только такая «социализация» избирательной
работы способна дать КПРФ искомое – прорыв на новый и
более высокий (победный) уровень политического и избирательного
влияния в стране.
В противном случае – замкнутость в 25-28% электората:
хороший, но не победный результат.
Да, эта электоральная база Компартии будет меняться –
она станет молодеть, очевидно, сможет сместиться в мегаполисы
и столицы, станет более образованной. Но останется во
многом замкнутым, хотя и самовоспроизводящимся, электоральным
доменом оппозиции.
Большего привычной для оппозиции агитационно-пропагандистской
работой (с опорою на сеть партийных организаций на местах)
в нынешней ситуации вялотекущего общественного кризиса
и распада не взять. Если только не последует опять-таки
мощный социально-политический и морально-психологический
катаклизм, при котором слово обретет колоссальную политическую
взрывчатую энергию, как то бывает в моменты революционных
переворотов. Но революции, как известно, не планируются,
они всегда, учит история, приходят нежданно. Помнить о
них и работать на них – как на перспективу – необходимо,
но строить реальную борьбу все-таки следует с жестким
упором на сегодняшние реальности.
4 августа 2003 г.
