Известно, что каждое историческое
мгновение – это что-то вроде зерна: оно одновременно и плод
предшествующего развития, и зародыш будущей жизни. Причем
в эпохи перемен, крупных общественных ломок и кризисов такая
диалектическая наполненность общества и прошлым, и будущим
оказывается предельной и чревата самыми серьезными, подчас
непредсказуемыми и бурными изменениями.
Нынешняя Россия опасно задержалась на подобном переломе.
Расставшись, казалось бы, с былым, она не смогла шагнуть
в будущее. Переходность общественной ситуации сделалась
хронической. И чем дольше продолжается такое топтание, тем
обширнее становится спектр возможных путей дальнейшего движения
страны. Причем движения не только вперед. У современного
российского общества вообще - ни в сфере мировосприятия,
ни на уровне программных построений большинства политических
партий, ни в государственном планировании – нет четкого
представления о том, что есть сегодня «вперед» и что такое,
наоборот, «назад».
Вероятными в свете сегодняшних общественных реалий становятся
не только шаги в будущее, но и движение в прошлое (вплоть
до самых исторически отдаленных рубежей), и повороты куда-то
вбок, за пределы ставших привычными историко-политических
координат, выстраиваемых в алгоритме «социализм - капитализм»,
«коммунисты - социал-демократы», «авторитаризм - демократия»,
«советы – парламентаризм», «однопартийность – плюрализм»
и т.д.
Проблематичным остается даже общее определение устройства
страны. Ее можно счесть и централизованным государством,
если брать в расчет характер взаимоотношений Москвы и русских
по составу населения регионов; и федерацией, когда речь
идет о ряде национальных республик (Мордовия, Чувашия, Дагестан
и пр.), и конфедерацией, если обращаться к положению в РФ
таких ее субъектов, как Татарстан, Ингушетия или Чечня.
Говорит ли это о гибкости государственного устройства или
о его хрупкости – особый и острый вопрос.
В нынешнем российском обществе можно обнаружить черты и
рабовладельческого уклада (достаточно вспомнить Чечню);
и феодализма (скажем, положение ряда национальных регионов
в рамках Федерации); и эпохи первоначального накопления,
символом которой служит сама фигура «нового русского» предпринимателя;
и дикого капитализма образца XVIII - начала XIX веков (и
здесь особо знаковые фигуры «олигархов», сросшихся и с государственным
аппаратом, и с криминалитетом одновременно); и «классического»
империализма, в контексте которого России отведена роль
колонии, сырьевого придатка всемирной западной метрополии.
Страна буквально провалилась сразу в несколько исторических
ям.
И вместе с этим есть здесь и приметы глобальной модели мироустройства,
при которой она дробится в щебень и растворяется в унифицированном
вселенском пространстве.
Сдаются одни за другими остатки державных позиций. Но, может
статься, так и надо, и очищение от балласта ушедшего есть
условие для рывка в будущее?
Можно встретить мнение, будто «средний» современный русский
человек, да и вообще россиянин, это личность вне времени
и пространства, которая толком не ведает откуда и кто она,
чего хочет и куда идет. Его отношение к собственной стране
парадоксально. Нередко это та самая любовь-ненависть, под
влиянием которой совершаются самые невероятные социальные,
политические, духовные катаклизмы. Но так ли это, не является
ли подобный вывод обычным скольжением мысли по поверхности
явления?
Так или иначе, но Россия стоит перед дилеммой, которая по
сути своей, вроде бы, просто невозможна в XXI веке: быть
ей или не быть. Причем не только в государственном, политическом
или культурном плане, но и в смысле чисто физическом, теряя
по миллиону населения в год.
Значит ли это, что XXII век мир встретит без русских? А
может быть такова воля человеческой истории: когда весь
мир будет подведен под одну «крышу» американского глобализма
– цивилизация рванет в развитии вперед?
Впрочем, в текущем историческом контексте, наряду с перечисленными
социально-экономическими факторами существуют и зародыши
других путей развития. Это мощный пласт все еще не уничтоженных
социалистических ценностей и ориентаций, унаследованных
от эпохи СССР. Это и возрождающийся массив дореволюционного
национально ориентированного жизненного уклада. Это и умножение
элементов синтеза русского, «материкового», так сказать,
хозяйственного, общественного и мировоззренческого уклада
не только с лучшими из современных ценностей, но и с тем,
что можно считать знамениями будущего. Это и нет-нет да
пробивающаяся на поверхность глубинная историческая память
народа, открывающая ранее неведомые горизонты былого и грядущего.
Оппозиция все чаще говорит о задачах национально-освободительной
борьбы. Но какова она может быть в нынешней России с ее
весьма неразвитым (как считается) национальным самосознанием
русского населения, составляющего абсолютное большинство.
В целом же весь вопрос в том, какая из указанных (либо пока
не вскрытых) тенденций возьмет верх и сделается исторической
доминантой, как бы это ни казалось сегодня парадоксально,
тем «стержневым» началом, вокруг которого будет кристаллизоваться
грядущее российское общество.
Можно ли ожидать, что ключевой личностью XXI столетия станет
человек с партбилетом компартии, назубок знающий историю
своей страны вплоть до индо-арийской эпохи и умеющий отличить
Перуна от Велеса, регулярно посещающий церковь и чтущий
все христианские нормы жизни, с одинаковым интересом работающий
на госпредприятии и в частной фирме, всегда уверенный в
том, что за его спиной стоит своя великая держава?
Вопросы
к обсуждению:
1. Что такое современная Россия, если брать ее как диалектическую
совокупность разных исторических возможностей развития?
2. Какое из этих виртуальных будущих имеет шанс возобладать?
3. Что ждет страну: откат в прошлое (как далеко?), прорыв
в будущее – если да, то в какое – или продолжится изнуряющее
топтание на месте, хождение по кругу нереализуемых на
деле шансов развития?
4. Какая социальная сила способна вырвать Россию из сверхзатянувшегося
«инкубационного» периода?
5. Какой из политических организаций по силам произвести
такой прорыв из нового застоя (конца XX – начала XXI столетия)
в эпоху созидающего развития? Есть ли уже такая сила в
России или ей еще предстоит возникнуть?
|
|
