ВАСИЛЬЦОВ Сергей Иванович,
Доктор исторических наук, директор ЦИПКР
Россия в перспективе 2015 года:
через «топи» и «провалы»
Проблема развития России на ближайшую
историческую перспективу наиболее эффективно может быть
поставлена и решена путем сценарного метода анализа. Конечно,
сценариев может быть много. Вплоть до весьма популярных
трактовок разного рода пророчеств. Скажем, того же Нострадамуса.
Это было бы весьма обоснованно, если вспомнить как именно
под его пророчества "падения нового Вавилона",
под которым подразумевали СССР, наши демократические силы
подгоняли сроки президентских выборов в России 1991 года.
Подогнали. Но как теперь быть с целым набором других предсказаний
французского мистика, что очень даже подходят к нашим
сегодняшним и ближайшим будущим дням.
Например:
Народ вызывает и ужас и жалость.
Простой человек обманул сам себя.
Сражаются стаи волков, зубы яро оскалив,
В содружестве всех, никого не любя.
(Цент. VIII).
Не менее грозно в этом контексте звучат и другие сценарные
проработки Нострадамуса, определяющие будущее российских
"реформ".
Когда ожидания многих обманут,
Народ реформаторам грех не простит.
Воздушные замки в декретах завянут,
И сор от иллюзий по свету летит.
(Цент. VIII).
Я, конечно, далек от того, чтобы разрабатывать проблемы
будущего России, опираясь на такого рода "реперные
точки". Однако в интеллектуальном багаже они есть.
И забывать о них не стоит.
В данном случае речь пойдет об одном из сценариев. Самом
трагичном и вместе с тем наиболее органично вытекающем
именно из сегодняшнего положения российских дел. Итак.
В обычай входит практическая передача высшей властной
позиции – поста президента - согласно технологии, осуществленной
Б. Ельциным в отношении В. Путина. Исчерпавший свой срок
президент, опираясь на весь находящийся в его распоряжении
властный потенциал, подбирает себе преемника, выводит
его на высшие ступени бюрократической лестницы (делая,
как правило, премьером), а затем, в результате жестко
«управляемых» выборов, выводит его и на президентский
пост.
Иначе говоря, в российских условиях вводится модель обеспечения
преемственности власти, очень близкая к той, что существовала
в Римской империи, когда император, загодя подбирая себе
преемника – причем не из числа родственников, а по деловым
и другим качествам - формально усыновлял его и возводил
в ранг соправителя, тем самым обеспечивая оптимальные
условия престолонаследия.
Одновременно в России будет продолжаться и смена партийных
масок партии власти, необходимая ей для придания себе
демократического реноме. Цепочка организаций, звеньями
которой были «Демократическая Россия», «Демократический
выбор России», «Наш Дом - Россия» и «Единая Россия», будет
продолжаться за счет все новых структур.
Однако реальной президентской партии в России так и не
будет создано. Ни одно из этих партийных воплощений отечественной
«партии власти» не сможет всерьез укорениться в российском
обществе. Они так и останутся «техническим орудием», создаваемым
только на определенный срок - для отвлечения политического
внимания и электоральной активности тех 20-30 процентов
избирателей, которые, раз за разом разочаровываясь в предыдущих
пропрезидентских партиях, будут, тем не менее, не в состоянии
(в силу своих политических взглядов, общественной психологии,
социальных устремлений) встать на сторону оппозиционных
сил.
Использование такого рода партий, будет каждый раз позволять
режиму не допускать оппозицию до победного электорального
результата, который дал бы ей возможность, взяв контроль
над Думой, приступить к реформе всей системы власти в
целом.
Попытка же скорректировать общественно-политическую систему
России в сторону перераспределения властных полномочий
от президента к премьеру – уже сегодня просматривающаяся
в поведении власть имущих верхов – останется, скорее всего,
нереализованной. Поскольку для успеха такого рода нововведения,
необходимо создать в стране новый, предельно эффективный
и социально укорененный партийный организм.
Причем, подобная партия, если пытаться оценивать ее на
основе мирового опыта, должна оказаться гораздо более
жизнеспособной и эффективной, нежели такие символы западного
мира, как британские консерваторы, германские христианские
демократы или французские социалисты. Совершить такой
качественный рывок в партийном строительстве, особенно
в перманентно кризисных российских условиях, отечественная
партия власти вряд ли сможет.
Трудности широкомасштабного партстроительства (по лекалам
КПСС), а главное – колоссальные политические риски, возникающие
для партии власти в случае неудачи этих попыток, - оставят,
скорее всего, нереализованными проекты «партизации» российской
общественно-политической системы. Разговоры о необходимости
повышения роли партий в деле управления страной сделаются
лишь элементом политической пропаганды власть имущих сил.
Более того, в деятельности последних будет постоянно усиливаться
стремление исключить из контекста общественно-политической
жизни любые, даже самые опосредованные возможности для
прорыва к власти оппозиционных сил.
Параллельно с этим в глубинах российской государственной
системы начнет развиваться процесс, который можно охарактеризовать
как неофеодализацию. Шаг за шагом будет происходить выделение
10-15 регионов, все более переходящих под практическое
управление российских олигархов. В их руки перейдут высшие
управленческие посты в этих регионах – губернаторские
или президентские. В их собственности окажутся недра,
промышленность и финансы. Они будут распоряжаться и главными
информационными каналами на местах.
Мало того, с переходом вооруженных сил на контрактную
основу, - которая, в условиях перманентной нищеты российского
государства, быстро спровоцирует отчуждение между наемной
армией и центральным руководством, - олигархи смогут привлечь
на свою сторону и поддержку базирующихся на их территориях
воинских подразделений. Взяв на себя, под видом спонсорской
помощи военнослужащим, практическое финансирование вооруженных
сил на местах, феодализирующиеся олигархи практически
обзаведутся собственными армиями.
Тем самым, в руках у такого рода местных правителей окажется
вся, без исключения, совокупность властных рычагов суверенных
правителей: легитимный управленческий пост, практический
контроль над законодательным органом, совокупность экономических,
финансовых и информационных рычагов, а также собственные
вооруженные силы.
Наверное, к 2015 году указанный процесс еще только будет
набирать темп, однако его последствия станут ощущаться
обществом все более остро и явственно.
При сохранении всех атрибутов единой федеральной государственности
и даже их внешнем усилении, страна начнет делиться на
десяток-полтора все более самостоятельных «уделов». Мало
того, между этими «феодами» возникнет все более ожесточенная
борьба за влияние на слабеющую центральную власть, за
природные богатства и экономический потенциал смежных
районов, за внешние и внутренние рынки. Подобное противоборство
будет постепенно разогреваться, тяготея к силовым формам.
Рамочными условиями, которые будут обеспечивать развитие
такого рода общественной модели, окажутся, с одной стороны,
внешнеполитическое давление Запада, а с другой, нарастающая
маргинализация самого российского социума.
В первом случае речь идет о замыкании геополитической
блокады России. Она окажется в плотном натовском кольце.
У России не останется ни союзников, ни каких- либо «точек
опоры» за пределами собственной территории. Более того,
в практику начнет входить привлечение олигархами-«феодалами»
отдельных контингентов вооруженных сил НАТО для решения
тех или иных кризисных проблем на принадлежащих им российских
территориях. Будет положено начало латентной или точечной
оккупации России западными странами.
С другой стороны, – изнутри самой России – раздробление
страны будет опираться на процессы социальной атомизации
и маргинализации общества.
При отсутствии реально действующей общенациональной экономики
в стране не смогут сложиться не только классы, но и более
или менее устойчивые социальные группы и слои. Российское
общество останется своего рода социальным расплавом, в
котором в более или менее законченный вид сложатся лишь
две полярные социальные прослойки – высшая буржуазия компрадорского
типа и деклассированный слой люмпенов.
Промежуточная же масса населения, составляющая большинство
россиян, будет пребывать в очень неопределенном, текучем
и изменчивом социальном положении. Что не позволит ей
(к 2015 году - тем более) сколь-либо внятно артикулировать
свои жизненные потребности, ценности и претензии. А значит
– и определится в партийно-политической и идеологической
областях.
Большая часть российского общества будет представлять
собою, образно говоря, социальную, политическую и идейную
«топь», в которой продолжат вязнуть и тонуть любые попытки
вывести страну из кризисного состояния.
Одновременно, все это будет создавать, своего рода, рамочные
условия для все более активной этно-социальной инженерии
в российском социуме.
А именно: будут продолжены меры по активному рассасыванию
«критической массы» русского населения в России. Кампания
по интенсификации миграционных процессов, проводимая под
предлогом необходимости компенсировать катастрофическую
убыль коренного населения, вызовет закачивание в страну
многомиллионных масс иностранной «рабочей силы» в лице
выходцев из Средней Азии, Кавказа, Турции, Вьетнама и
других стран.
Причем, специфика законодательной базы в России окажется
такова, что станет всемерно подталкивать эти социальные
контингенты к приему российского гражданства и оседанию
семьями и родовыми кланами на русских, российских землях.
Дробление страны по регионально-политическому принципу
(ведущее к созданию «олигархических феодов») окажется
дополнено новым дроблением общественного пространства
и по этно-культурному принципу, что образует сеть множественных
разломов и разрывов общественной ткани страны. В сущности,
под российское общество будет подведена, заложенная в
несколько ярусов – включая государственный, политический,
этнический, культурный – мина замедленного действия. К
2015 году она скорее всего будет пребывать в спящем состоянии,
однако ее разрушительный потенциал по ходу времени будет
возрастать.
30
мая 2003 г
